…А ночью вы приходите ко мне, безмолвные, и смотрите в глаза – все те, кто еще не написан, не выпущен, все, кому не хватило слов. Вы молча показываете мне карту своей страны, где еще так много белых мест – плодов моей лени, вы показываете мне свои волосы, руки и глаза – рассыпающиеся, выцветающие, исчезающие – плоды моего уныния. Вы требуете рождения, вы отстаиваете право быть живыми, вы хотите облечься в плоть и в кровь на страницах книги, стать частью других людей, разлететься по миру, поселиться в сердцах. И когда я смотрю, как солнце садится в море, кто-то из вас (может быть, рыбак – тот самый, что полюбил звезду) плывет под белым парусом и глядит на меня, и молча просит соединить его с любимой. А Роза Ветров, желая отправиться в путь, бродит у заросшей травой дороги и ждет – ждет, когда я отдам ей мои слова; и рыжий Дракон, мечтая стать человеком, прячется в горном ущелье, и молча, молча смотрит на меня, когда я проезжаю мимо; и молодой Волшебник со странным именем Альбатрос все грезит наяву о танце горбатого кита, и, встречаясь мне в чужих строках, зовёт меня, зовёт – туда, на Край Света. А я прохожу, не гляжу на них, ведь гораздо проще насытиться чужими историями, чем создать свою – и я забываю своих детей ради детей приемных, и я оставляю их глаза нераскрашенными, их руки – холодными, их мольбы – позабытыми, их просьбы – не отвеченными. Ни строчки, ни слова, ни буквы, ни звука – ничего не оставляю я им: жестокий холодный бог, забывший своих детей. Когда они зовут меня, я оборачиваюсь и, разводя руками, говорю им пустые слова – о своем бессилии, о своём несовершенстве, о том, что не могу быть их богом, о том, что моё слово так бедно, так слепо и так ненужно. Я любуюсь их красотой и жалею их: любимые, какой бестолковый попался вам бог! Творец, который тратит так мало, который так мало дает и столь многого требует – жнет, где не сеет и собирает, где не рассыпал. Но вы были рождены, и отрыли глаза, и увидели звезды – неужели теперь, после всего, я убью вас, пошлю свою кару – за то, что мне не хватает слов?